Читать книгу - "Детский нейрохирург. Без права на ошибку: о том, кто спасает жизни маленьких пациентов - Джей Джаямохан"

в том, что с сосудистыми образованиями шутки плохи – без высоких шансов на успех браться оперировать их не стоит. Я работаю консультантом в одной из лучших (по нашему скромному мнению) детских нейрохирургических больниц Великобритании. В моем распоряжении ресурсы, о которых многие отделения в других странах могут только мечтать. У меня есть доступ к величайшим умам в этой профессии. Но конечном счете мы все же ограничены наукой и физиологией. Пока кто-то не разработает метод лечения сосудистой мальформации, хирургам остается лишь наблюдать и ждать. И каждая минута этого ожидания нам ненавистна.

Прошло полтора года. Приемный день пока складывается удачно. У всех, кого я принял после обеда, наблюдаются заметные улучшения с тех пор, как они были здесь в последний раз. Мало что так воодушевляет, как вид семей, верящих, что им выпал второй шанс. Это можно сравнить с духовным прозрением.

Следующим в моем списке стоит мальчик, у которого за полтора года до этого отказали ноги. Я помнил, как он с родителями покидал больницу. На каждое сказанное мной подбадривающее слово один из родителей отвечал каким-нибудь негативом. Даже юной Клэр Беннетт вряд бы ли удалось сохранить в их компании самообладание. Разумеется, родители делали это не специально. Им было очень тяжело. Они продолжали винить себя и, возможно, друг друга в том, что не отреагировали раньше. И ни один из них ни капли не поверил в мои слова, что время расставит все по местам.

За прошедший период их расположение духа особо не улучшилось. Хотя, пожалуй, что-то и поменялось. Мать с отцом выглядели уже не такими злыми, словно смирились со случившимся. Смирились с тем, что их сын на всю жизнь останется инвалидом. С тем, что, как им кажется, они могли сделать больше.

Я знаю, что, по мнению родителей, я тоже мог сделать больше. Не прошло и нескольких минут, как они сами об этом сказали, на что я ответил своими обычными в такой ситуации словами:

– У большинства пациентов организм подстраивается. Нам остается надеяться только на это. Риск проведения операции слишком велик.

Как бы мучительно больно ни было родителям, гвоздь программы – маленький паренек, которому досталось больше всех, – смотрит на меня с улыбкой. Он никого ни в чем не винит.

– Мама, папа, – говорит он. – Хватит ругаться. Я в порядке.

Я смотрю на мальчика и улыбаюсь в ответ. Неуклюже протягиваю ему руку, чтобы стукнуться с ним кулачками – мои дочери ненавидят, когда я так делаю.

– Да, здоровяк, – соглашаюсь я. – Ты в порядке.

14

Выбитое окно

Кто вообще захочет быть терапевтом? Приходится иметь дело с 64 000 разных заболеваний по всему телу, внутри и снаружи, и у каждого пациента, который приходит с той или иной жалобой, может назревать нечто по-настоящему серьезное. Как быть? Нельзя же отправлять каждого в больницу на срочное обследование. НСЗ тогда бы обанкротилась за один день. Терапевты отсеивают тех, у кого нет ничего серьезного, выдавая направление к специалисту лишь при необходимости.

Проблема в том, что иногда они могут допустить ошибку.

Одна пара пришла к своему терапевту[67] с жалобами на то, что с их трехмесячным младенцем что-то не так.

– Не могли бы вы уточнить? – спросил терапевт.

– Ну, он ведет себя не так, как все наши остальные дети в его возрасте.

Через терапевта проходят тысячи обеспокоенных родителей.

– Послушайте, не стоит волноваться, все дети разные. Они все развиваются с разной скоростью.

На этом и порешили. Месяц спустя пара вернулась. На этот раз они были непреклонны:

– Он не поворачивает голову, как это делали остальные. Он едва может ее поднять.

И снова терапевт не обнаружил никакой проблемы, не считая чересчур мнительных родителей. И снова он им прописал «ни о чем не волноваться».

Можете представить, как все происходило. Возможно, терапевт перед ними принимал кого-то с больным сердцем, хромотой или бог знает еще с какими проблемами. Затем наступает очередь этого ребенка, у терапевта в запасе всего десять минут, чтобы осмотреть малыша, выслушать его родителей, сделать выводы. Ребенок выглядит нормально, наверное, он в порядке, никаких явных признаков опасности нет. В данном случае, однако, они были. Да еще и какие.

Проходит еще две недели, и пара забеспокоилась не на шутку. Родители понимали, что им не кажется. На этот раз они отправились в приемный покой местной больницы. Дежурный врач, взглянув на ребенка, сказал: «Черт, у него большая голова», после чего вызвал педиатра. Вскоре они уже направлялись ко мне. Как только я увидел ребенка, мне все стало ясно – гидроцефалия.

Гидроцефалия – от греческих слов, означающих «вода» и «голова»[68], – это заболевание, характеризующееся скоплением жидкости в мозге, приводящим к повышенному внутричерепному давлению. У взрослых она может довольно быстро привести к серьезным проблемам, так как мозг давит на череп, которому некуда деваться.

Поставить же данный диагноз младенцу – в теории – должно быть намного легче. Его черепная коробка не является жесткой – по сути, она состоит из отдельных пластин, которые со временем срастаются. «Опухший» мозг раздвигает костные пластины в стороны, и череп над лицевой частью раздувается. У крошечного младенца подобная патология более чем заметна.

Проблему при этом представляет не сама жидкость. У каждого человека в мозге вырабатывается спинномозговая жидкость (СМЖ)[69]. Она служит амортизатором для мозга – своеобразной жидкой смазкой, в которой он плавает. Без ликвора с каждым поворотом головы мозг бы бился о череп, словно теннисный мяч в консервной банке. Благодаря СМЖ этого не происходит.

Ликвор выделяется в центре мозга, заполняет полости, именуемые желудочками, и выводится через небольшие выходные отверстия. Он попадает в позвоночник и обтекает мозг снаружи, всасывается обратно в кровоток и возвращается вместе с кровью в сердце. СМЖ образуется в мозге непрерывно. Это чем-то напоминает садовый фонтан, который раз за разом использует ту же льющуюся воду. Есть в этом что-то поистине прекрасное. Пока один из желудочков не оказывается закупорен.

Гидроцефалия может быть спровоцирована менингитом, опухолью или иметь наследственный характер. Чаще всего, впрочем, все сводится к банальному невезению.

В процессе появления на свет голова ребенка травмируется, и порой травма оказывается настолько сильной, что мозг переносит небольшое кровоизлияние. Как правило, кровь рассасывается сама собой, не вызывая никаких проблем. Но в редких случаях это кровотечение может привести к образованию тромба, закупоривающего желудочек.

Несмотря на весь невероятный потенциал мозга, этот орган порой поражает свой незамысловатостью. Неважно, уходит жидкость или нет, – мозг продолжает ее